Агитка жива: она в бессрочном отпуску

Торкватто Тассо дает чрезвычайно удачное описание битв; эффектно дерется Роланд; турниры Еру слана Лазаревича лубочно-величественны; хороши бои у Лермонтова; отважны сражающиеся рыцари Сенкевича... Но когда Демьян Бедный рождает песню, с которою завтра пойдут в бой, то это уже не жанр, а сама жизнь. Помню, как хмельные от сражения красноармейцы, забыв себя, неслися с ружьем наперевес, вопя:

С Красной армией пойду
Я походом.
Смертный бой я поведу
С барским сбродом...

А вот другая картина: бойцы идут крепким шагом; рты распялены песней; глаза горят и светят восторгом. Неистовый барабанный демьяновский марш рождает неукротимую удаль, и, глядя на бойцов, спешащий мимоходом рабочий только возьмется за ус, и остановится очарованная крестьянская девушка и долго провожает глазами пружинные ряды, и долго в душе рокочут пленительные строфы удалой демьяновской песни.

В селе на хороводах отпускной красноармеец щеголяет знанием демьяновских частушек. Вот кудрявый запевало с лихой тальянкой в руках ведет за собою добровольный хор; шапка на затылке; певец перебирает в такт ногами:

Красный штык — защитник плуга,
Мы — не барская прислуга...

Агитация — агитацией, а у всех — ликующий смешок на губах: частушки эти знакомы, и хор ждет последующих, веселых, —

Глядь, и бабушка Ненила
На обмен присеменила.
Сразу бабка расцвела,
Раскрасавица была.

«Очень он симпатичный, этот ваш Демьян Бедный», — воркуют деревенские красавицы, а красноармеец высокомерно принимает похвалу: он рад за своего любимого поэта и гордится им.

И еще я вижу картину. Инвалид гражданской войны копается над грядкою капусты и мурлычет батальную демьяновскую песню 19-го года; ему чудятся алые крылья боевых знамен и лихие товарищи-воины; в упоении он ритмически постукивает костылем под левую ногу, и снова он молодецки горд и грозит кому-то взором. Так вот она, демьяновская агитка! Она не умерла. Забытая, она дремлет в мирные дни. Но зазвучит приказ Наркомвоена, она встрепенется и затрубит боевыми зорями. Гражданская война не миновала еще. Европа, и Америка, и Азия... для них гражданская война впереди.

Когда ставится вопрос: кто из поэтов влиял на Д. Бедного, под чьим он литературным воздействием,, кому он подражает, — то нам кажется, что проблему надо ставить иначе, а именно вот так: на кого влияет Демьян. А что он влиял на многих, это бесспорно. Ему пробовали подражать поэты всех толков, школ и направлений. Пролетарские поэты у него учились, и хорошо делали. Конечно, его школы — А. Безыменский, А. Жаров и весь талантливый наш поэтический молодняк. Разве не он вел первую скрипку в хоре поэтов в самые смятенные годы. Западные революционные литературоведы и поэты должны заняться тщательным изучением Демьяна Бедного и его агитки, ибо все то, что мы уже успешно пережили, иностранным пролетариям предстоит еще испытать. Май 1926 года начался таким ослепительным взрывом солидарности английского пролетариата. Всякому понятно, как велико влияние агитации в подобные моменты, и как много бы сделал там в дни всеобщей стачки свой английский агит-поэт, свой британский Демьян Бедный! В эти дни один видный партиец говаривал: «Эх, кабы им (англичанам) хоть одну треть нашего Демьяна!..»

Такой Демьян появится в зарубежных странах, должен появиться, и чем скорей, тем лучше.

«Литература и изящные искусства всякой цивилизованной страны имеют большее или меньшее влияние на литературу и изящные искусства других цивилизованных стран. Это взаимное влияние есть результат сходства социальной структуры этих стран»¹. Но не было в майские памятные дни у английского рабочего своего Демьяна, поэта-агитатора, а наш российский Демьян изнывал и томился бессилием:

Такая мука!
Такая мука!
По-английски не знаю ни звука.
Вот где мне капут.
Не выскочить из словесных пут,
Не вмешаться в английскую схватку,
Не расквасить чью-либо сопатку,
Не огреть ту аль другую персону,
Не сбавить прыти Макдональду аль Гендерсону,
Не предать широкой огласке
В измывательской побаске,
Сколь мошенники прытки,
Каковы подлые попытки
Присяжных социал-маклеров
Перекинуть мост через забастовочный ров.
А чемберленовская щука!...
Увы, в эту щуку мне стрел не вонзать!
Какая для меня это мука,
Не могу вам сказать.
Комсомол! Запасайся знанием нужным,
Чтобы не сделал тебя, как меня, безоружным
Во всемирной борьбе ограниченно-тесный
Арсенал твой словесный.

(«Моя мука».)

Заключительное обращение к Комсомолу никак не является главным выводом. Разумеется, рабочая наша молодежь должна обучаться иностранным языкам. Но этого мало: британская коммунистическая партия должна вырастить, воспитать своего национального боевого поэта, своего Демьяна Бедного. Английский пролетариат встретит его так же радостно, как встретили трудящиеся массы России Е. А. Придворова.

В сложной подготовке к решающим моментам в классовой борьбе не надо упускать ничего, что может способствовать успеху. Владимир Ильич сразу оценил Демьяна Бедного, предвидя своим гениальным чутьем роль и вес агитационной демьяновской поэзии ВКП(б) высоко ценит Демьяна.

Коммунисты Великобритании! Пролетариат вашей страны так любит шутку. Он тоскует о ней. Надо утолить его тоску. Изучайте нашего поэта-агитатора, нашего заслуженного Демьяна Бедного.

Поэты революционного Китая! В вашей стране пылает гражданская война. Право же, вам давно пора поближе заинтересоваться агитационной поэзией Демьяна.

Пролетарии Германии! Когда вы опять пойдете на штурм капитализма, не забудьте снабдить ваши самоотверженные дружины боевыми песнями и помните, что среди сокровищ нашего революционного арсенала трепетно ждет боевого сигнала гремучая демьяновская агитка!

1926 г.

Примечания

1. Г. Плеханов. «Очерки по истории материализма». «Моск. раб.»,. 1922, стр. 141.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница